svah писал(а):
Может поэзия сверхсознательного иметь силу для измененения видения, сознания, мироощущения, для игры Божественной Радости в человеке? Может ли поэт быть магом, - а маг исследователем Божественной необъятности? Шри Ауробиндо показал это убедительно своей жизнью - да, может. Это мистически трепетное отношение к миру, где всё волшебно - всё сверкает и переливается оттенками искристого смеха, - и книга на столе, и отблеск солнца в глазах прохожего, Для кого-то это просто слова и буквы - Ригведа, - просто одно из миллиона слов. Для кого-то это память, а для кого-то и путь.
продолжу мысль: …а для кого-то живая реальность вне времени и пространства.
И есть также алхимия, превращающая это одно «слово из миллиона» вчера, в «память» сегодня и «путь/реальность» завтра.
То состояние, Андрей, о котором ты писал, то «одиночество среди людей», оно и мне знакомо. Да наверное каждому… Я просто тоже вспомнил, как в детстве, так же как и ты, пытался найти «другую землю», странные безлюдные и дикие места. И находил их. Не в буквальном смысле, конечно (где в промышленном районе найти пустыню?), но, как говорится, хорошо спрятанное может находиться на виду… огромная свалка отходов из металла, куда многие боялись ходить из за опасности получить травму или стать в мазут, терриконы, эти искусственные горы, огромные пыльные чердаки и сырые подвалы, забытые бомбоубежища заводов и предприятий (наверное многие помнят такие), выработки опытных шахт, и просто большие огороженные заборами и заросшие лесом пространства, - не было проблемой найти такое. Даже периодически залезал на заброшенный копер (это такая высокая, метров 70, башня с огромными колесами, которая опускает клеть с рабочими под землю). Страшно-то как было…открытая лестница…Там, высоко над землей, отделенной от тебя только решетчатой площадкой и парой поручней из арматуры, жизнь и мир казались совсем другими, маленькими. Зато вот оно небо, оно ближе на несколько десятков метров, и ветер такой сильный, просто сдувающий, и тот загадочный далекий горизонт… Но главным местом этих «медитаций» был завод. При всем том, что все это было создано человеком, оно не казалось принадлежащим ему, а наоборот, человек был былинкой на ветру, винтиком в этой машине… В веером раскинувшихся железнодорожных рельсах, с забытыми и заржавевшими вагонами на них, полными всякого странного содержимого, от песка и металлических шариков разного размера, до металлических лент с вырезанными на них причудливыми фигурами; в поражающих воображение своим контрастом огромных горах разноцветного песка – белого, желтого, красного, коричневого, черного, на которые я прыгал с вагонов; в горячих цехах с причудливыми оранжевыми змеями проката, откуда меня гоняли дядьки в белых касках, а дядьки в красных уже знали и улыбались при встрече. Но поразительнее всего была природа прямо здесь, рядом с этим индустриальным нагромождением. Дикие травы и никем не сорванные цветы, густые деревья, не пострадавшие от бензопил, подземные ручьи, странным образом пробивающиеся среди металла и камня, насекомые и животные, которые бежали от человека и нашли приют в этих «диких» промышленных местах. Казалось, что природе все равно и, глядя на этих железных колоссов, она продолжает свой путь и постепенно отбирает назад то что принадлежит ей – эту землю. И странное чувство накатывало от этих парадоксов, все было здесь, рядом, но и одновременно не здесь, далеко. Странный мир, которого я не знаю.
Теперь это чувство сместилось куда-то глубоко, а снаружи оно настигает в самых неожиданных местах в виде «не узнавания» и новизны. Эти ослепленные «гиганты», куда-то постоянно бегущие и несущие за плечами миллионы лет, но не знающие своей мощи - «обычные» люди…